я всего лишь ничто, облаченное в плащ, который не мною заношен до дыр.
Пишет Гость:
19.11.2009 в 20:22
160
Она говорит чужим голосом – тем, который он привык слышать из уст говорящей шоколадки, Ромасюсика.
Ведь сама Прасковья, как ни крути, не скажет ни слова. Повелительница мрака обрела новый голос. Мефодий потерял ту, кого любил больше жизни.
- Король умер – да здравствует королева, - шепчет Дафна, а за ее спиной воспитанница Лигула криво ухмыляется. – Взгляни, как ты смешон и нелеп, Буслаев. Даже твоя светлая предпочла остаться со мной. Жалкое зрелище, не правда ли?
Лицо Даф – мокрое от слез, и она старается не глядеть на Мефодия. А вот Прасковья не сводит с него глаз, смотрит пристально и насмешливо.
- Она принадлежит мне, Мефодий. И никому другому.
Повелительница мрака властно обхватывает Даф за плечи, разворачивает лицом к себе и впивается в ее губы. Дафна покорно отвечает на поцелуй, не отстраняется, когда Прасковья прижимает ее к себе.
- Ты проиграл, Буслаев.
- Я в это не верю.
Даф дрожит, но старается держать себя в руках. Прасковья хохочет – дико, вызывающе.
- Я в это не верю, - упрямо повторяет Меф.
Пришлось поверить.
URL комментарияОна говорит чужим голосом – тем, который он привык слышать из уст говорящей шоколадки, Ромасюсика.
Ведь сама Прасковья, как ни крути, не скажет ни слова. Повелительница мрака обрела новый голос. Мефодий потерял ту, кого любил больше жизни.
- Король умер – да здравствует королева, - шепчет Дафна, а за ее спиной воспитанница Лигула криво ухмыляется. – Взгляни, как ты смешон и нелеп, Буслаев. Даже твоя светлая предпочла остаться со мной. Жалкое зрелище, не правда ли?
Лицо Даф – мокрое от слез, и она старается не глядеть на Мефодия. А вот Прасковья не сводит с него глаз, смотрит пристально и насмешливо.
- Она принадлежит мне, Мефодий. И никому другому.
Повелительница мрака властно обхватывает Даф за плечи, разворачивает лицом к себе и впивается в ее губы. Дафна покорно отвечает на поцелуй, не отстраняется, когда Прасковья прижимает ее к себе.
- Ты проиграл, Буслаев.
- Я в это не верю.
Даф дрожит, но старается держать себя в руках. Прасковья хохочет – дико, вызывающе.
- Я в это не верю, - упрямо повторяет Меф.
Пришлось поверить.
особливо перший 
была такая история.. про монаха, который притворялся кастратом. мол, отрезал пиписку, во имя господа бога. весь такой окровавленный, стоял на улице и милостыню просил. и чо вы думаете?! вы уже почуяли подвох, да? 
